— Это была весна 1988 года, мы сидели, военные переводяги, в офицерском общежитие и смотрели бесконечные толковища по поводу того, что происходит в Карабахе. Там было заседание с участием Горбачева. Нас было несколько человек, и один из них был армянин, московский, но армянин, очень флегматичный парень.
В какой-то момент, когда выступал очень крупный деятель культуры из Армении, этот парень встал и сказал: «Что же они делают? Это же война будет». Встал и ушел. Мы от Союза были оторваны, но тогда до нас стало доходить, что происходит что-то не то. Все имеет свое начало, и его нужно знать. Насчет действий Министерства обороны, то для меня одной из важнейших черт грамотной подготовки было то, что первая значимая утечка о возможности размещения войск прошла менее, чем за 36 часов до самого факта. Это высший пилотаж в условиях нашей высокой степени информационной прозрачности. С другой стороны, меня немного смущает, что с миротворческой миссией происходит то же самое, что с бревном Ленина, …
Свежие комментарии