Тяжелейший кризис в российско-американских отношениях, произошедший в этом году, назревал достаточно долгое время.
Предшествовавшие события — вступление в силу «Закона имени Магнитского» и так называемого «Закона Димы Яковлева», отказ Барака Обамы от визита в Москву после предоставления убежища Эдварду Сноудену, острейшие дипломатические пикировки вокруг сирийского конфликта и темы ПРО — не оставляли сомнений в том, что «лучшие годы» (по выражению Дмитрия Медведева) в истории двустороннего диалога подошли к концу.
Слишком сильным и эмоциональным оказалось разочарование обеих сторон относительно итогов политики «перезагрузки», выявившей системные ценностные различия между двумя странами. Если российский подход опирался на прагматичное начало и был направлен в основном на реализацию взаимовыгодных инициатив, то американское видение отличалось идеологизированностью и неготовностью к истинно равноправному партнерству.
В комплексе события на Майдане, присоединение Крыма и Донбасская война лишь активизировали переход Москвы и Вашингтона к полноценной конфронтации, но не стали ее первопричиной. Впрочем, говорить о прохождении некой точки невозврата, возможно, еще преждевременно. Повсеместные сравнения текущей ситуации с временами холодной войны являются все же несколько натянутыми — сегодня нет речи о балансировании двух сверхдержав на грани вооруженного столкновения, полноценном идеологическом противостоянии или глобальной конкуренции капиталистической и коммунистической систем.
Очевидно, что, в отличие от СССР, в сложившихся условиях у России гораздо меньше рычагов для воздействия на оппонентов, чем у американского государства, позиция которого пользуется значительной поддержкой в ЕС, Японии, Канаде и Австралии. Положение дел скорее ближе к новейшей истории Китая: оказавшись под мощнейшим внешним давлением после разгона протестов на площади Тяньаньмынь, Пекин отказался от внесения корректив в проводимый суверенный курс, дождавшись возвращения позитивного тренда в отношениях со странами Запада — по их же инициативе. И вопрос «как долго придется ждать этого поворота Москве» становится все более актуальным.
Нельзя не заметить, что сам американский лидер, а вслед за ним и руководители государств-союзников начинают все острее осознавать всю гибельность дальнейшего противостояния с Кремлем, которое явно не принесет его инициаторам дивидендов на фоне глобального кризиса системы международной безопасности.
Увы, Обама в последние месяцы сам загнал себя в тупик, выйти из которого до конца президентства он может уже не успеть. Активно раскручивавшаяся на всех уровнях антироссийская кампания, проходившая с явного одобрения его администрации, привела к тому, что второстепенные для рядовых американцев вопросы постсоветской политики внезапно превратились в составную часть общенациональной повестки дня. Однако реальную выгоду из нее извлекли не в Белом доме, а в стане его консервативных оппонентов из Республиканской партии.
Рисуя своим избирателям апокалиптические картины русской угрозы, ее представители инкорпорировали соответствующую риторику в часть стратегии на выборах в Конгресс. Результат известен: два ключевых комитета в новом составе Сената (по международным делам и вооруженным силам) возглавят наиболее последовательные и принципиальные адепты конфронтационной идеологии — Боб Коркер и Джон Маккейн, которые уже обещают буквально забросать администрацию законопроектами об усилении санкций против РФ и начале оружейных поставок Киеву.
Максимально агрессивно настроены и республиканцы в Палате представителей, контролирующей весь бюджетный процесс, о чем говорит и «равносильная объявлению холодной войны» (по словам конгрессмена Дениса Кусинича) резолюция, принятая 4 декабря ее нынешним составом — против проголосовало лишь 10 человек, но с января и здесь ряды поборников здравого смысла могут значительно поредеть.
Переходя в статус «хромой утки», Обама оказывается между двух огней — с одной стороны, если он поддастся давлению Конгресса, то рискует лишиться всех шансов на урегулирование каких-либо противоречий с Москвой. С другой — даже если, оправдывая свою репутацию миротворца, он попытается нащупать точки соприкосновения с Кремлем, любая самая безобидная инициатива едва ли найдет поддержку на Капитолийском холме. Впрочем, допустить такую вероятность пока что можно лишь гипотетически, и не только из-за неоднократно проявлявшейся недальновидности 44-го президента, но и в связи с усугублением противоречий в его команде.
Вопреки расхожему мнению, сегодняшний курс США на мировой арене инициируется не Госдепартаментом или Пентагоном, а крайне узкой группой конкурирующих между собой советников главы государства, нередко остающихся в тени. С одной стороны, сильнейшее влияние на процесс принятия внешнеполитических решений имеет давний соратник Обамы, глава его администрации Денис Макдоноу, без согласования с которым редко выдвигаются сколько-нибудь значимые международные инициативы.
С другой, многие ключевые функции упомянутых ведомств перетянул на себя аппарат советника по национальной безопасности Сьюзан Райс, известной крайне критичной позицией в отношении Москвы. Во многом именно с приходом на руководящие должности Райс и команды ее единомышленников (в которой особенно выделяется ее заместитель Бен Родс и посол США в ООН Саманта Паур) стремление к разрыву базовых связей с Москвой приобрело в американской стратегии доминирующий характер.
Особую роль в сегодняшней Америке играет и вице-президент Джо Байден, не оставляющий надежд опередить Хилари Клинтон в борьбе за звание кандидата на высший пост на праймериз 2016 года. Активность Байдена, в том числе на украинском направлении, наглядно демонстрирует соответствующие амбиции.
В результате функции Джона Керри сводятся по большей части к реализации на практике уже разработанных и не всегда соответствующих взглядам госсекретаря решений. А его коллега из Министерства обороны Чак Хэйгел уже покидает свой пост, и именно в связи с неспособностью донести до Обамы точку зрения, противоречащую идеям, в частности, Сьюзан Райс. Что любопытно, следующий глава Пентагона Эштон Картер станет уже четвертым по счету при одной администрации — подобной текучки кадров в этом министерстве не было со времен Гарри Труэмена.
Неудивительно, что интриги в исполнительной власти также не способствуют выработке американским руководством целостной и конструктивной точки зрения на будущее отношений с Россией. Кроме того, в то время, как личные отношения Барака Обамы и Владимира Путина определенно не позволяют президентам на неформальном уровне искать варианты решения возникших проблем, диалог по линии дипломатических и оборонных ведомств (в том числе, в министерском формате «два плюс два») в значительной мере лишен содержательного наполнения, а реальный контроль над вашингтонской бюрократией все отчетливее концентрируется в руках «серых кардиналов» уровня Макдоноу и Райс, с трудом можно представить, по какой линии в принципе Москве следует выстраивать взаимодействие с американской стороной, и можно ли вообще понять реальный настрой и устремления заокеанских партнеров.
Таким образом, сложившаяся расстановка сил в Вашингтоне, как это ни прискорбно, не оставляет конфликту иных вариантов кроме среднесрочного замораживания в нынешнем виде. Это не означает, что российской дипломатии следует молча ожидать подведения итогов президентских выборов 2016 года. Вовсе нет — перспективы для взаимодействия с целью решения совместных задач у России и США есть, присутствует и желание первых лиц не допустить окончательной деградации двусторонних связей.
Но чисто технически политические процессы в американской столице приобрели столь непростой характер, что вывести отношения с Кремлем из крутого пике Обама не смог бы даже при сильнейшем желании, которого у него пока что вовсе не наблюдается.
В свою очередь, потенциальные фавориты следующей избирательной гонки, будь то Хилари Клинтон или выходцы из консервативного «Движения чаепития» Тэд Круз, Марко Рубио и Рэнд Пол, производят впечатление политиков, способных к поиску комплексных и оригинальных идей по выходу из кризиса. А от российских лидеров требуется в первую очередь не уставать демонстрировать будущим визави готовность к новой разрядке, как и надежду на то, что в США смогут извлечь уроки из неудавшейся «перезагрузки» и не повторить многочисленных ошибок 44-го хозяина Белого дома.
Ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры Антон Гришанов специально для «Актуальных комментариев»
Свежие комментарии