На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Боцман
    Вообще то речь идет, о высшей мере социальной защиты государства и населения от терроризма. Если надо, привести рефер...О смертной казни....
  • Людмила Лепаева
    Скоро у нас так будет а то и хужеКлопы, навоз и тр...
  • Вовладар Даров
    А здесь и агитация ненужна, В.В. Путин наш президент!Старт агитации пе...

Глава II. Петр I. 1700-1709 годы

Империя и Казакия. Северное Причерноморье в первой четверти XVIII в.

После заключения между Россией и Турцией Константинопольского мира и последовавшим за ним началом Северной войны в Северном Причерноморье превратилось в глубокий тыл Русского государства. Однако практически сразу же после окончания войны с Турцией регион стал ареной жесточайших внутренних конфликтов. Выведенные из-под угрозы масштабных набегов кочевников и вторжений турецкой армии, обширные, но слабозаселенные территории Причерноморья был очень перспективны для хозяйственного освоения.

Однако казачьи сообщества Запорожья и Днепра, которые считали эти земли своими, оказались не готовыми к новым историческим реалиям. Мир с Турцией и Крымом лишал казаков важнейшего источника доходов – военной добычи. Ранее и запорожцам и донцам удавалось игнорировать подобные запреты и со стороны Польского, и со стороны Русского правительства пользуясь тем, что в действительности власти не могли контролировать их действия. Однако появление русских крепостей с гарнизонами на Днепре и нижнем Дону существенно меняло расстановку сил.

Строительство новой крепости в Каменном Затоне, в зоне прямой видимости от Сечи, вызывало крайнее недовольство запорожцев. Царское жалование, которое получали оба войска, было недостаточным для обеспечения его растущих потребностей. Еще одним источником напряжения было участие казаков в Северной войне. Для иррегулярных войск затяжные военные действия вдали от дома на непривычном театре, против современной европейской армии были слишком тяжелым бременем.

Укрепляющееся абсолютистское государство Петра оказывало все большее давление на податное население, что приводило к увеличению числа беглецов в вольные казачьи земли, ставшие к тому же более безопасными. Рост численности населения, ограниченность природных ресурсов и вынужденный отказ от грабительских рейдов на турок и татар приводили к росту социального напряжения и внутри самих казачьих сообществ, к конфликтам между «старшиной» и «гультяями», «голытьбой».

В это же время по северной границе региона начинается его интенсивное хозяйственное освоение, ставшее частью общей петровской «индустриализации». По северным границам запорожских и донских земель появляются селитряные и соляные «заводы» и рабочие слободы из переселенцев с Гетманщины, Слобожанщины, южных русских воеводств. К переселенцам, которые используют для хозяйственной деятельности их земли, казаки относились крайне враждебно.

Весь этот узел противоречий в итоге вылился в серию масштабных конфликтов, которые самым серьезным образом изменили расстановку сил в Причерноморье. 


Конфликтный треугольник: царь Петр, гетман Мазепа, кошевой Гордиенко

В 1701 гетман Мазепа сообщил Петру о конфликте на селитряных промыслах на реке Самаре. Запорожцы считали эти земли своими и на этом основании вымогали с «селитряных людей» платы деньгами и продуктами. Поскольку селитра была ингредиентом при производстве пороха, то в условиях военного времени такие действия казаков выглядели как вредительство. В октябре конфликт вылился в открытое столкновение, казаки разорили селитряные промыслы и изгнали работников.

В то же самое время банды запорожских «гультяев» нападали на жителей «малороссийских украинных городов» которые занимались бортничеством и рыболовством на Днепре, а также на купеческие караваны. Также запорожцы приняли участие в походе Крымского хана на ногайцев, а в ответ на претензии в самовольном участии в вооруженному конфликте на стороне иностранного государства удивленно ответили, что властям надо было бы радоваться вражде между неверными. 
Все эти инциденты становились предметом разбирательств между Запорожьем, Гетманом и московским правительством. В начале 1702 года запутавшийся в этих противоречиях запорожский кошевой атаман Петр Сорочинский сложил с себя полномочия и на его место был выбран Константин Гордиенко.

Новые нарекания со стороны царя вызвало участие казацких отрядов, возвращавшихся из Прибалтики, в польских междоусобицах. Петр постоянно требовал от гетмана навести порядок. Информаторы Мазепы из Сечи сообщали, что казаки вспоминают времена Хмельницкого, поддерживают активные контакты с Крымом и даже замышляют поход на Москву. Гетман даже направил к хану посла, который убеждал татар сохранять мир с Россией. Обстановка в Запорожье продолжала накаляться.

Разбойным нападениям казацких ватаг подвергались уже не только жители гетманщины, но и русские военные обозы и солдаты, прибывшие для строительства Каменнозатонской крепости. В ответ на грамоты царя, требовавшие перестать чинить препятствия строительству, 23 октября запорожцы отправили Мазепе письмо для Петра, в котором перечисляли все свои претензии к правительству и прямо говорили о том, что возражают против строительства новой крепости и, если потребуются, пресекут его силой оружия.

Ситуация была очень напряженной, Мазепа опасался, что конфликт с запорожцами может привести к масштабному восстанию в Гетманщине, а Петр – того, что Порта, подстрекаемая татарами, разорвет мирный договор и откроет против него второй фронт в Причерноморье. В этой обстановке Петр пошел на требование запорожцев отпустить содержавшихся под стражей в Москве казаков и отправил на Сечь стольника Протасьева с жалованием Войску, и задачей привести его к присяге Петру. 5 мая 1704 года посланцы царя с сопровождавшими их представителями гетмана прибыли на Сечь, где были весьма дружелюбно приняты кошевым и старшиной.

Протасьев зачитал царские грамоты об освобождении задержанных и выплате жалования, а казаки в ответ изложили свои жалобы на русских воевод и гетмана. Казаки уверяли Протасьева, что никакой измены за ними нет, Крыму они не присягали, а всего лишь поддерживают с ним обычные контакты. Однако присягать, как того требовал посол, казаки отказывались до обсуждения вопроса на войсковой раде, а затем сообщили о том, что не будут этого делать, пока не будет выполнено их главное требование – ликвидация крепостей на Днепре и Самаре. Запорожцы апеллировали к тому, что когда Новобогородитская крепость только сооружалось, им было объявлено, что это тыловое укрепление, созданное для снабжения во время походов на Крым. Однако когда с турками был заключен мир, Новобогородицкую не только не ликвидировали, но еще и начали строить рядом Каменный Затон. Эти же требования подтвердила и Рада, и раздосадованные послы отбыли с Сечи ни с чем.

После отъезда посольства обстановка продолжала накаляться. Банды запорожцев напали между Днестром и Бугом на гетманского посла к силистрийскому паше Юсупу, на Левобережье был разграблен направлявшийся на Берду караван чумаков Лубенского полка, нападению подверглись солдаты в районе Каменного Затона и возвращавшиеся из Крыма полтавские купцы.

Мазепа считал виновником всех проблем с Запорожьем кошевого Гордиенко, и вскоре его место занял Герсим Крыса. Новый кошевой попытался навести порядок и наказать виновных в нападениях, но в конечном итоге ситуация только усугубилась – на Самаре вновь были разорены многострадальные селитряные промыслы, среди которых и «завод» самого Мазепы. В ответ гетман привел в боевую готовность два казацких полка и ожидал только царского приказа о походе на Сечь. Однако вместо этого запорожцам была выслана грамота, в которой, вопреки недавним заверениям Петра, земли, на которых размещались самарские промыслы, отдавались, наконец, во владения запорожцам, а для улаживания всех спорных вопросов их использования, во избежание дальнейших конфликтов между сечевиками и «городовыми» было обещано создать специальную комиссию. Также Царь писал запорожцам, что под страхом смерти наказал воеводе Каменного Затона больше не притеснять запорожских «вольностей». Петр всеми силами пытался снизить растущий градус напряжения.

Однако ни эти заверения, ни жалование не смогли переменить всеобщих антимосковских настроений, которые распространялись не только на Сечи, но и в Гетманщине. Главным катализатором недовольства стали бедствия, которые казаки претерпевали на войне и при строительстве Петербурга. В декабре, к недовольству Мазепы, запорожцы вновь избрали кошевым атаманом Гордиенко.

Весной 1704 года, не дожидаясь правительственной комиссии, запорожцы вновь разгромили самарские промыслы. Не утихали и постоянные столкновения с русскими военными у Каменного Затона. 


Спор о границах: Запорожцы и Украинцев

На этом фоне в 1704 году думный дьяк Емельян Украинцев, тот самый, который заключал Константинопольский договор, прибыл в Причерноморье с целью на местности реализовать его положения. Основной задачей Украинцева была демаркация границы между Россией и Портой. Автоматически южная граница России превращалась в южную границу Войска Запорожского, о которой у самих запорожцев были собственные представления, которые, как оказалось, с русскими и турецкими не совпадали. Интересно отметить, что с аналогичным непониманием и враждебностью только уже со стороны татар столкнулась и турецкая сторона.

Украинцев прибыл в сопровождении гетманских старшин Г.Карповича и Д.Максимовича и в течении нескольких месяцев занимался рекогносцировкой местности, по которой должна была быть проведена граница и консультациями по этим вопросам с турками. Деятельность эта завершена не была, и весной следующего, 1705 года Украинцев вновь прибывает на Юг – в начале в гетманскую ставку Батурин, затем в Гадяч, а оттуда, получив приказ Петра начать работу непосредственно на местности в сопровождении стрельцов, гетманских и слободских казаков прибыл в Киев, и далее двинулся вниз по Днепру.

Конечным пунктом движения Украинцева были низовья Ингула, где он и разбил свой лагерь. Здесь предстояло определить наиболее сложный участок границы. Если на Левобережье, она прошла по традиционным рубежам Запорожья – рекам Берде и Конке, то здесь линию предстояло провести по степи. Ориентиром для демаркации была точка, на которой сходились владения Турции и Речи Посполитой – место впадения в Южный Буг реки Синюха. Отсюда граница должна была идти к Днепру, но каким именно маршрутом еще предстояло выяснить. Турки видели ее как можно севернее, а русские, естественно, наоборот.

При этом обе стороны лихорадочно возводили фортификации на ближних подступах к Причерноморью. В дополнение к Новобородицкой крепости началось строительство в Каменном Затоне, а Турки принялись укреплять Бендеры, Очаков и Еникале. О темпах строительства свидетельствует сообщение о том, что силистрийский сераскир Юсуф-Паша самолично таскал землю в мешках на бендерские валы.

Жесткая демаркация доселе условных границ задевала жизненные интересы запорожцев и татар, для которых весь регион низовьев Южного Буга и Днепра и прилегающих к ним степей был единым хозяйственным комплексом. Разделить его жесткой границей означало отрезать одних от традиционных рыбных, соляных и иных промыслов, а других - от важной части кормовой базы для скота в засушливый период, заставляя менять сложившийся веками маршрута перекочевок. У каждой из групп населения, в этом богатейшем биологическими ресурсами регионе, была своя экологическая ниша, и сформировавшиеся здесь хозяйственные уклады взаимно дополняли друг друга. Потому и воспринимали и запорожцы и татары так болезненно действия центральных властей.

Интересно отметить, что и турецкая и русская делегации пытались привлечь тех и других в качестве третьей стороны переговоров, и при этом отказывали в таком праве собственному вассалу, представляя себя полным выразителем его воли. Для согласования интересов запорожцев Украинцев предпочитал вести долгую переписку с кошевым атаманом К.Гордиенко, вместо того, чтобы дать ему возможность непосредственного участия в переговорном процессе.

Из писем Украинцева следовало, что граница пройдет совсем не там, где рассчитывали запорожцы, а севернее днепровской дельты и будет проходить не только по степи, но и непосредственно по Днепру, отсекая его низовья. В ответ на это Гордиенко писал, что “...я де здесь токмо не родился, а никаких Границ небывало...” ссылаясь при этом на казаков-старожилов, которые знают, где именно находятся угодья, которые издревле принадлежат запорожцам. Кошевой ссылался даже на некие литеры (вероятно тамги?) нанесенные на каменных плитах под Очаковым, и на то, что еще при Витовте граница на юге простиралась до тех пор, пока конь может копытом стать в море.

Позиция московского чиновника была предельно ясна – пока на Днепре стояли турецкие крепости, земли которые запорожцы называют своими, им не принадлежали, и свободное перемещение на соляной или рыбный промысел осуществлялось исключительно с позволения турок. Путь по Днепру вниз был очищен от турецких укреплений войсками русского царя в ходе полномасштабной войны с Портой, а потому именно царь имеет все основания определять, где же пройдет граница. 
Такое положение дел вызвало открытое недовольство казаков, кошевой уже не скрывал своих настроений. После того, как стало понятно, что ни увещевания, ни даже угрозы на Украинцева не действуют, Гордиенко прекратил всякие сношения не только с ним, но и с Москвой.

Только в конце июля 1705 года в лагерь Украинцева на Ингуле наконец прибыл турецкий комиссар, после чего лагерь совместной комиссии был перенесен западнее – к Мигийским порогам на Южном Буге и наконец началась ее работа. Наиболее острые дискуссии вызвал район Казикермена.

Российская сторона, ссылаясь на Константинопольский договор, настаивала на том, что он должен стать димилитаризованной нейтральной зоной, тогда как турки были готовы отказаться от крепостей, но не от самой территории. В разгар переговоров 12сентября турецкий посол Ибрагим-ага умирает. Все шло к тому, что завершить работу комиссии не удастся и в 1705 году, что могло спровоцировать новую войну, которой Петр, увязший в военных действиях на севере, стремился всеми силами избежать. Поэтому он велел Украинцеву соглашаться на все претензии турок и завершить демаркацию границы в этом году любой ценой. Уже 22 октября с новым послом Коч Махмедом-эфенди произошел обмен актами размежевания границ.

Конфликт Украинцева с Гордиенко по поводу демаркации границ очень хорошо демонстрирует общую природу растущей напряженности на южных границах России. В этом отдельном эпизоде наглядно проявилось столкновения с одной стороны модерной европейской картины мира, для которой четко проведенные и зафиксированные на картах границы были формой организации политического пространства, формой доминирования над ним, и традиционной картины мира для которой пространство представлялось дискретным, воспринималось сквозь призму коллективного опыта, традиции.

Точно так же и в конфликтах вокруг Самарских промыслов, где запорожцы не только разоряли «заводы», но и совершали набеги на появлявшиеся там хутора, разрушали пасеки, угоняли скот, мы видим апелляции к традиционным правам с одной стороны и к официальным правительственным документам – с другой. 


Не тихий Дон: восстание Кондрата Булавина
 
Аналогичные конфликты за приграничные промыслы возникали и западнее, в районе Бахмута и Тора, на границе Слободского Изюмского полка и Войска Донского. Здесь также занимались производством селитры, но наиболее известны были тамошние солеварни. В самом начале 18 в. (вероятнее всего в 1702 г. но в качестве основания называют и 1701, и 1703 гг.) донскими казакам было основано небольшое укрепление Бахмут, ставшее центром одноименного округа.

Ранее донцы использовали эти края лишь эпизодически, и возникновение здесь стационарного поселения сразу же привело к открытому конфликту с июзмцами. В разбирательствах по этому поводу власти встали на сторону слободских казаков. В апреле был издан царский указ о том, что распоряжаться этими землями должен Изюмский полковник Ф.В.Шидловский, в сентябре аналогичную грамоту выдал и Белгородский воевода. Конфликты и открытые столкновения продолжались.

Еще два указа, изданные в феврале и октябре 1704 г., по которым все солеварни отписывались в казну, а спорные земли закреплялись за Изюмским полком, также не возымели действия. Как и в споре о границах Вольностей запорожских, возникших между думным дьяком Украинцевым и кошевым атаманом Гордиенко, казаки апеллировали к традиции, к знаниям «старожилов», и отказывались признавать силу казенных документов. В данном случае помимо мировоззренческих расхождений донские казаки руководствовались сложившейся практикой взаимоотношений Войска с царским правительством.

На местах казаки подчинялись только тем официальным документам, которые поступали к ним через их старшину в Черкасске, а та, в свою очередь, подчинялась только актам Посольского приказа. Документы других ведомств игнорировались, а столкновения на притоках Сиверского Донца продолжались.

В 1705 году в источниках впервые упоминается атаман Бахмутского городка Кондрат Афанасьевич Булавин, казаки которого в октябре 1705 и январе 1706 разорили солеварни конкурентов. В ситуацию пришлось вмешиваться самому Федору Матвеевичу Апраксину, который ведал Воронежским адмиралтейством и был губернатором Азова. Для описания причиненного донцами ущерба и наведения порядка на Донец был направлен дьяк Алексей Горчаков, с отрядом солдат. 3 июня он объявил казакам о цели своего визита, однако Булавин потребовал от чиновника царского указа, который подтверждал бы его полномочия.

Указа у дьяка, естественно, не оказалось, и Булавин взял его, и сопровождавших его солдат, под домашний арест, выставив вокруг постоялого двора хорошо вооруженный караул. О своих действиях он сообщил в Черкасск. Через неделю оттуда прибыли трое старшин, которые одобрили действия бахмутцев, а Горчакову передали волю войскового атамана Лукъяна Максимова – никаких соляных заводов осматривать и описывать ему никто не даст.

И только когда все процедуры были соблюдены и в Черкасске был получен царский указ, закреплявший спорные территории за Изюмским полком донцы были вынуждены ему подчиниться. Однако в указе Петра содержалось также требования не только вернуть награбленное и признать спорные земли за слободскими казаками, но и провести расследование инцидента и наказать виновных. Старшина не нашел ничего лучшего, чем возложить всю ответственность на атамана Бахмутинского городка. В конце 1706 года было решено снять Булавина со своего поста, а вместо него был назначен черкас Семен Кульбака, который и стал атаманом в феврале 1707 г.

В том же году на Дон был выслан полковник Ю.В. Долгоруков с отрядом в 200 человек. Основной его задачей было выявление беглых, которые в последние годы наводнили край. Для этих целей должна была быть проведена перепись населения, и те, кто поселился на Дону уже после предыдущей переписи 1695 года, должны были быть водворены на места прежнего пребывания.

Войсковой Атаман Лукьян Максимов отправил еще 150 казаков со старшинами и писарями в помощь Долгорукову, который разделил эти силы на десть групп, и принялся методично прочесывать верховые поселения в поисках беглых. Мероприятия по переписи начались в сентябре, власти действовали крайне жестоко – население при приближении отрядов Долгорукого разбегалось, тех, кого удалось схватить, подвергали пыткам, чтобы выяснить, где прячутся беглецы. Депортированных с Дона оказалось так много, что даже не хватало людей для их сопровождения.

Помимо основной задачи в полномочия Долгорукова входило также наказание виновных по делу дьяка Горчакова, и старшина решила выдать ему Булавина. Однако казак не стал дожидаться ареста. В окрестностях Бахмута к тому времени уже скрывалось немало недовольных действиями властей беглых крестьян, казаков, батраков и тому подобной «гулящей» публики. Их-то и возглавил Булавин. Собранный им отряд напал на Долгорукого, который с сопровождающими его солдатами и казаками направлялся в Бахмут. В ночь на 9 октября повстанцы атаковали и перебили отряд, расположившийся в Шульгинском городке. Погиб и сам Долгоруков, спастись бегством удалось лишь нескольким старшинам.

Разгромив этот отряд, Булавин рассылает призывы расправляться и с остальными переписчиками и пускается в погоню за бежавшими старшинами. Один из них – Ефрем Петров добрался до Староайдарского городка, собрал верных казаков и двинулся навстречу Булавину. Но за это время силы повстанцев увеличились почти вдвое и Петров бежал к Черкасску, откуда уже двигался на встречу войсковой атаман Лукьян Максимов с низовыми казаками и калмыками. Столкновение произошло на р. Айдар. Силы повстанцев состояли в основном из беглых крестьян, казаков было не более трети, они не выдержали удара и были разгромлены, а Булавин бежал на Хопер. Однако восстание продолжалось. В октябре в городках по Хопру, Медведице и Бузулуку продолжали уничтожать переписчиков и помогавших им казаков, впрочем, и сами восставшие при этом продолжали нести потери. В ноябре Булавин ушел на Запорожскую Сечь, где сделал своей ставкой крепость Кодак, в течении зимы туда же стягивались и другие повстанцы.

В это время сами запорожцы по-прежнему были втянуты в конфликты с гетманской и царской администрацией. В письмах к Петру, графу Ф.А.Головину Мазепа постоянно сообщал о творимых запорожцами бесчинствах, их контактах с Ханом и общей ненадежности.

Однако Петр по-прежнему не желал эскалации конфликта с запорожцами. К этому времени основным театром военных действий Северной войны стали земли Речи Посполитой где Карлу 12 по итогам кампании 1706 года удалось вывести из войны Саксонию, а русскую армию заставить отступить к Киеву. Ожидая дальнейшего наступления, в начале июля в Киев прибыл сам Петр и в августе заложил на Печерске новую крепость. Также Петр направил грамоту запорожцам с требованием выслать в его армию свой контингент.

Запорожцы это требование встретили благосклонно, в ответном письме заверяли царя в своей преданности, сообщали, что своими силами наказали виновных в недавних разбойных нападениях, и в очередной раз озвучили свои жалобы на представителей царской администрации. В итоге в 1707 году Карл во владения Гетмана так и не вторгся, и Петр отбыл из Киева еще до того, как получил письменный ответ запорожцев.

Оказалось, что запорожцы выступили в поход напрасно, а компенсаций от Мазепы получить им не удалось. Возвращение войска на Сечь с пустыми руками вызвало возмущение у многих казаков, они стали требовать срочного обращения в Крым за подмогой. Лидером антигетманской и антимосковской партии снова был Гордиенко. Горячие дискуссии по этому вопросу на войсковой Раде переросли в открытые столкновения, но кошевому Лукьяну Тимофеенко все же удалось удержать войско от радикальных действий. Гордиенко со своими сторонниками ушел с Днепра на Буг.

 За пять лет с 1702 по 1707 годы имело место в общей сложности 22 инцидента с различными враждебными действиями запорожцев в отношении одного только Каменного Затона. Запорожцы настаивали на том, что на самом деле, большинство нападений совершают различные пришлые люди, которые стекаются на Запорожье со всех сторон – из валашских и московских земель, с Гетманщины и Дона.

Наиболее известным из таких пришельцев был, конечно же, Булавин. Прибыв на Сечь он выступал на войсковой раде в декабре 1707, январе и феврале 1708 гг. убеждая запорожцев присоединиться к восстанию и говорил о его далеко идущих целях. Обсуждения булавинских предложений проходило весьма бурно, и дважды старшине и кошевому Тимофею Финенко удавалось отговаривать запорожцев отвечать на заманчивые предложения отказом. Однако попытка ареста Булавина по требованию Мазепы закончилась тем, что на Сечи произошел переворот, и кошевым выбрали Константина Гордиенко, который, впрочем, всего лишь позволил присоединиться к восстанию всем желающим. Выступить всем войском запорожцы были готовы только в том случае, если Булавин привлечет на свою сторону белгородских и ногайских татар, калмыков и черкесов.

Проведя зиму на Днепре весной булавинцы вновь двинулись на Дон. Общий сбор всех повстанческих сил был назначен в Пристанском городке на Хопре. Отсюда они рассылали «прелестные» письма с призывами к восстанию, и в конце марта выступили в поход на Черкасск. Навстречу им с низовыми казаками, калмыками и отрядом из Азова выступил войсковой атаман Максимов. 9 апреля Булавин разгромил собранные против него силы, Максимов бежал в Черкасск. 28 апреля повстанцы подошли к столице Донского войска. Сил восставших для штурма или долговременной осады было явно недостаточно, но этого и не требовалось. В самом Черкасске у Булавина было немало сторонников, которые подняли восстание. 1 мая город пал. Шестеро старшин были схвачены и вскоре казнены, еще более двух десятков – содержались под арестом. На войсковом круге 9 мая Кондрат Булавин был избран атаманом Войска Донского.

После этого Булавин отправляет грамоту к Петру, в которой заверяет царя в том, что войско не «отложилось» от него, сохраняет ему верность, но будет сопротивляться попыткам силового вмешательства. Булавин настаивает на том, что он всего лишь восстановил справедливость в отношении старшин, которые чинили воровство и всякие неправды и обращает внимание, что повстанцы не разоряли «украинных городов». Самой же радикальной угрозой правительству была высказанная готовность оставить Дон и перейти на другую реку. Также Булавин, как законный атаман, обращается за жалованием войску, выдвигает требования азовскому и белгородскому губернаторам. Письмо от донского атамана приходит и на Сечь, вызывав там очередные волнения, но Гордиенко и старшина все же не захотели организованно присоединиться к восстанию, тем не менее позволив сделать это всем желающим. Своей базой поддержавшие Булавина запорожцы сделали Бахмут.

13 мая Булавин отправляет из Черкасска в поход три больших отряда, а сам остается в столице, контроль над которой позволял повстанцам действовать от имени всего Войска. Навстречу двигавшимся с севера царским войскам под Изюм был отправлен атаман Семен Драный. Игнат Некрасов двинулся на Хопер приводить в повиновение Булавину оставшиеся верхнеднепровские станицы, однако вскоре было отозван обратно в Черкасск, в котором старшина предприняла неудачную попытку схватить Булавина. В конце мая Некрасов был отправлен на Волгу, на помощь осаждавшим Царицын отрядам Ивана Павлова. 7 июня был взят нижний город, но воевода Турчанинов укрылся в цитадели, которая, в конце концов, также была захвачена восставшими после сорокадневной осады. На северном направлении наибольшим успехов стал разгром 8 июня в районе Валуек Сумского полка отрядами Драного, Голого и Беспалого.

В то самое время, как Булавин рассылал из Черкасска письма и отправлял войска, в Воронеж для подавление восстания прибыл В.В.Долгорукий, родной брат полковника, убитого булавинцами в самом начале бунта. Долгорукий приступил к концентрации в своих руках всех правительственных войск, действовавших в регионе против повстанцев. Собрав значительные силы, Долгорукий двинулся к Валуйкам, где и провел весь июнь.

После разгрома Сумского полка Драный двинулся на Тор, Маяки и Изюм. Осада Тора началась 30 июня. На помощь осажденным прибыли пехотные и драгунские полки Ушакова, Гулица и Кропотова и слободские казачьи полки Шидловского. 2 июля в урочище Кривая Лука после тяжелого пятичасового боя они полностью разгромили повстанческие отряды, атаман Драный был убит. На следующий день казаки Шидловского сожгли Бахмут.

В конце июня из Черкасска на Азов выступили отряды во главе с атаманом Лукьяном Хохлачем. 6 июля они заняли часть городского посада, однако жестокий огонь артиллерии и решительное наступление пехоты привело к полному разгрому нападавших. После того, как первые известия о двух крупных поражениях достигли Черкасска, там произошел переворот. Булавин и Хохлач были убиты, а их сподвижники арестованы. Избранный новым войсковым атаманом И.Г.Зерщиков известил Петра и азовского губернатора о подавлении мятежа силами самих казаков.

19 июля в Царицыне состоялся казачий круг, на котором было сообщено о поражениях повстанцев и гибели их вождей и решался вопрос о дальнейших действиях. Некрасов предлагал с артиллерией двигаться на Дон и вернуть контроль над Черкасском, а Павлов, основу отрядов которого составляли бурлаки, хотел оставаться на Волге. Жаркие споры переросли в открытое столкновение, из которого люди Павлова вышли победителями и Некрасов ушел из Царицына только со своими людьми. Однако вскоре Царицын был взят прибывшим из Астрахони полковником Ливингстоном и Павлов вынужден был отступить на Дон, где они с Некрасовым вновь объединились в Паньшине. Все это время с верховье Дона, очищая их от повстанцев и поддерживающих их местных жителей, двигались подразделения Долгорукого. 27 Июля они подошли к Черкасску, а на следующий день войско было приведено к «крестному целованию», донцы клятвенно обещали больше никогда не восставать и не «прельщать» к восстанию других.

После ликвидации Казанским воеводой повстанческих отрядов в Камышине последнем их крупном оплоте на Волге, серьезную опасность для правительства составляли только отряды Никиты Голого на Донце и Некрасова в на Дону. Некрасов предпочел уйти с двумя тысячами казаками и их семьями на Кубань, во владения Крымского хана, к чему готовился еще сам Булавин.

Голый не смог пробиться с ними на соединение, и вынужден был уходить от преследования через Новый Айдар, Богучар и городок Донецкий, где он укрылся с обозом, семьями и скарбом своих бойцов. Здесь повстанцам в последний раз сопутствовал крупный успех: они захватили большой и хорошо охраняемый обоз, после чего к ним присоединились многие из сопровождавших его казаков и работных людей.

После этого Голый с донецким атаманом Миколой Колычевым решили идти «на Ойдар, к Ровенькам и под Украинные городы». Попытки ликвидировать постоянно растущий отряд Голого продолжались несколько месяцев, пока, наконец, у станицы Решетовой 4 ноября войска Долгорукого не нанесли им решающее поражение, однако схватить Голово, Колычева и других лидеров повстанцев удалось только 2 февраля 1709 года. В апреле на Дон прибывает сам Петр, по его указу были арестованы старшины, которых подозревали в поддержке Булавина. Царь сам, без избрания Войском, назначил донцам нового атамана Петра Рамазанова. Статус войска был сильно понижен, его земли на Донце, ставшие эпицентром восстания, передавались в состав создаваемой в ходе первой административно-территориальной реформы Азовской провинции. 


Азовская провинция: первая русская административно-территориальная единица в Причерноморье
 
К 1705 году стало очевидно, что все человеческие ресурсы для пополнения армии, набранной в 1700 году для ведения Северной Войны, были исчерпаны, а военные действия становились все более масштабными и интенсивными. В этих условиях происходит переход от традиционных механизмов комплектования армии к регулярным рекрутским наборам, охватившим наиболее массовую категорию подданных – крестьян. Наборы становились ежегодными и не касались они только отдельных категорий населения (например, строителей в Петербурге или плотников в Воронеже) и некоторых регионов (например, набор не проводился в «черкасских городах», т.е. на территории гетманских и слободских полков).

В конце 1706 года из войны вышла Саксония, курфюрст Август 2 отказался от польского престола в пользу ставленника Карла 12 Станислава Лещинского. Россия осталась один на один со Швецией, и Петр ожидал вторжения. Для обороны Москвы в 1707 г. было собрано специальное ополчение – «ланс-армия» и спешно начаты фортификационные работы на подступах к городу, которые проводились вплоть до начала 1709 г. Летом 1708 года большинство из набранных для «московской армии» рекрутов участвовали в подавлении Булавинского восстания.

Новая система комплектования армии и общий непрерывный рост военных затрат потребовали изменений в фискальной системе и тесно связанных с ней принципах административно-территориального устройства. Старт новой реформе в этой сфере был дан царским указом от 18 декабря 1707 года, согласно которому ближняя канцелярия должна была расписать города, которые находятся вне 100-верстовой зоны вокруг Москвы, по пяти центрам – Азову, Архангельску, Казани, Киеву, Смоленску.

К этому моменту на Юге России сложилась следующая административно-территориальная структура. На левобережном лесостепном Поднепровье, а также землях на правом берегу Днепра вокруг Киева, располагалась Гетманщина. Гетманская администрация, «регимент», первоначально распространяла свою власть непосредственно на представителей казацкого сословия, структурированных в полки Войска Запорожского. При этом все гетманы пытались явочным порядком закрепить свою власть и над массой крестьянского населения, и над корпорациями – городами с магдебургским правом и церковью.

Наибольших успехов в этой концентрации власти удалось добиться Мазепе. В административном отношении земли Войска Запорожского подчинялись Малороссийскому приказу, который, в свою очередь, был структурным подразделением Посольского приказа. К югу от земель Геманщины, за реками Орелью и Самарой, лежали территории собственно запорожского коша, или Войска Запорожского Низового, который гетману подчинялся только формально и всячески пытался оградить себя от посягательств с его стороны. Во главе Коша стояли избираемые атаманы.

Точные границы этих земель были зафиксированы при размежевании границ с Турцией после ратификации Константинопольского мирного договора. К востоку от Гетманщины располагались территории Белгородского и Севского разрядов, военных административно-территориальных образований, которые сложилось в результате освоения Московским государством Черноземья.

В состав Белгородского разряда входили и земли Слобожанщины, с их традиционной организацией, состоявшей из Сумского, Ахтырского, Харьковского, Изюмского и Острогожского «черкасских» полков. Белгородский разряд был структурным подразделением Разрядного приказа.

По результатам Азовских походов Петра на Юге формируется два округа непосредственно связанных с выходом России к Азовскому, а через него и к Черному морям. Первый из них - это Воронежское адмиралтейство – группа городов приписанных к Воронежу для осуществления строительства флота и подчинявшихся созданному в 1700 году Адмиралтейскому приказу. Второй округ - это завоеванные у Турции земли вокруг Азова. Для обеспечения ресурсами строительства порта и базы флота в Таганроге к Азовскому округу были приписаны ряд городов из приказа Большого Дворца (например, Тамбов) и Казанского приказа (например, Саранск и Пенза).

Поскольку Азов был завоеван под командованием воеводы А.С.Шеина, который был начальником Пушкарского приказа, то до его смерти в 1700 году город с округой формально подчинялся этому ведомству. Затем округ перешел в управление Разрядного приказа. Между Азовским и Воронежским округами располагались земли войска Донского, которое, так же как и Запорожское, в административном отношении, подчинялось Посольскому приказу и пользовалось широким самоуправлением.

В рассмотрении проекта росписи участвовал Киевский воевода Д.М.Голицын, который уточнил распределение городов между Киевом и Азовом. К Киеву Голицын предлагал приписать большинство городов Севского разряда, и 15 городов Белгородского разряда среди которых, например, Харьков и Салтов. Пять городков Изюмского полка первоначально планировалось приписать к Киеву, но Д.М.Голицин предложил передать их к Азову вместе со всем остальным Изюмским полком. Кроме того к Казани была возвращена Пенза, несмотря на протесты Азовского воеводы И.А.Толстого. Спустя год 18 декабря 1708 года Петр издает указ о формировании губерний – Московской, Ингерманландской, Киевской, Смоленской, Архангелогородской, Казанской, Азовской и Сибирской. 3 февраля 1709 г., находясь в Сумах, Петр подписал росписи городов Москоской, Смоленской и Азовской губерний. Последняя состояла из нескольких скоплений населенных пунктов: Азов и прилегающие к нему крепости, городки по Донцу переданные из Изюмского полка, города Тамбовщины, Белгородчины и в качестве отдельного образования Воронежское адмиралтейство.

Через 10 дней Петр сам прибывает в Воронеж. Он всерьез опасался прорыва Карла XII с целью уничтожения верфей и Азовского флота. Еще раньше туда отбыл Апраксин и Петр в письмах давал ему подробные инструкции, куда увести корабли и как организовать оборону. И хотя он сам уверял, что намерения шведов - это лишь слухи, но лично прибыл убедиться в том, что все его распоряжения исполнены и его любимому детищу ничто не угрожает.

 Находясь в Воронеже он получил сведения о том, что после победы над шведами при Лесной турки оставили мысли о возобновлении войны, а также о том, что наступать на Воронеж Карл не собирается. После того, как стратегическая обстановка прояснилась и худшие опасения не оправдались Петр вернулся к завершению административной реформы.

Окончательная роспись городов и рассылка соответствующих распоряжений губернаторам на места состоялась 18 февраля. В отправленных стандартных письмах говорилось о том, что 1709 год отводился на переходный период, передачу дел, а с начала 1710 губернаторы уже должны были полностью вступить в полномочия на отведенной каждому территории. Причем, хотя официально губерний было 8, но Ф.М.Апраксин и И.А.Толстой получили отдельные росписи для Воронежа и Азова соответственно, и в документах того периода существует определенная путаница в отношении этих административно-территориальных единиц.

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх